Развязка, похоже, уже скоро...
3
До глубокой ночи я сидел одиноко на могиле и пил вино из горла, жег костер, благо на кладбище было много хвороста. Наутро, очнувшись с небольшим похмельем возле почти потухшего костра, я ощутил сильный голод и начал думать, чем же мне закусить водку, ведь не буду же я пить ее просто так!.. Осмотревшись, я увидел трех старушек, идущих в мою сторону, они, видимо еще не заметили меня и поэтому мирно прогуливались по кладбищу, ничего не подозревая. Но когда они приблизились и увидали винные бутылки, валяющие неподалеку и меня в черном кожаном плаще, длинными волосами, со злобным гримом на лице и запекшейся кровью на руках и плаще, то начали сначала подозрительно переговариваться между собой, а потом и ко мне обратились:
- Молодой человек! Что вы тут натворили?! – причитала одна.
- Вы только посмотрите на себя!
- Боже мой, - сказала одна из них мне, - Бог покарает вас за это! – указав на бутылки и на останки костра.
- Бог – умер! – сказал я негромко.
- Что?! – вскричала одна. – Да таких как ты надо вешать на первом попавшемся суку!
- Ну дак, давайте, вешайте! – отпарировал я.
- Боже мой, ты, может, еще и Сатане поклоняешься?! – почти кричала самая беспокойная старушка.
- Ну, да, - ухмыльнулся я, – может и поклоняюсь!..
Я сидел на могиле и та, что самая резвая подошла ко мне вплотную и попыталась дать затрещину, но я увернулся.
- Встань с могилы, мразь!! – закричала она. – Хватит богохульствовать!
Я достал из-под плаща нож и воткнул его ей прямо в живот, та согнулась, а потом и упала кряхтя. Я быстро встал и наотмашь полоснул вторую старушку по горлу, кровь брызнула на меня и третью старушку, которая пронзительно закричала, но, видимо, годы брали своё и её голос сорвался до негромкого хрипа. Я приставил к ее горлу нож и сказал, чтоб она замолкла, если хочет жить. Она дико озиралась, насколько позволял мой нож, взгляд ее метался от скрюченного трупа старушки со вспоротым брюхом до схватившейся за горло и всё-ещё дергающейся. Я отвел нож немного в сторону, и она попыталась бежать, но я быстро воткнул лезвие в нижнюю часть живота и дернул вверх, вспоров старческое брюхо аж до самой грудной клетки. Старушка при этом лишь тихо издала ртом булькающий звук, посмотрела себе на живот и ее внутренности частично вывалились, испачкав свежей кровью мои ботинки и плащ снизу. Она медленно подняла взгляд и уставилась вопросительно мне в глаза, я лишь ухмылялся.
Посмотрев на трупы старушек, я подумал, что они не вкусные, так как старые и начал отрезать им головы. Это потребовало некоторое время, и после этого я нашел три достаточно толстые и длинные палки, примерно в мой рост, может поменьше, воткнул палки в землю и насадил головы. Палки я втыкал вокруг моего костра, но мне не хватало еще двух голов, чтоб получилась пентаграмма. Я стал оглядываться, ища новые головы и, к своему удивлению, обнаружил одну старушку, прятавшуюся неподалеку за могильной плитой. Она была так напугана, что не смогла даже закричать, когда я подходил к ней с ножом в окровавленных руках. Я убил ее и тоже отрезал голову. Потом я дополнил свою композицию из трех голов и уже оставалось найти лишь одну голову. Я подумал, что старушки это конечно хорошо, но надо бы раздобыть и более молодую плоть, наверняка Сатана побрезгует головами старушек и возможно убьет меня за это. В идеале, надо конечно найти молодую девственницу, но где же я найду на кладбище девственницу, да еще и молодую?..
Побродив в окрестностях моего места по кладбищу, я наткнулся на кран с водой, на кладбищах специально делают такие краны, чтоб те же старушки могли набрать воды и полить цветы на могилке или просто помыть руки. Я смыл кровь с рук и плаща, что потребовало некоторых усилий, а также смыл грим, что потребовало еще больших усилий, грим был маслянистым и без мыла его почти невозможно смыть, но я вовремя вспомнил про водку. Вместо зеркала я использовал ведро с водой, которое было подставлено под постоянно капающий кран, я его естественно отставил в сторону и пока мылся посматривался в него.
Наконец, когда я все-таки сумел смыть все признаки убийств, я пошел к выходу с кладбища, взяв с собой автомат и нож, которые, как и в прошлый раз, спрятал под плащ. Я решил не привлекать сейчас к себе внимания и не убивать в открытую, чтобы мне не помешали провести обряд. Выйдя с кладбища, я сразу заприметил небольшой магазинчик, где помимо продовольственных товаров продавали и венки, и всякие гвозди, молотки, отвертки, и даже несколько кастрюль и сковородок! Я решил, что это знак – Сатана покровительствует мне и всячески помогает. На отобранные у трупов старушек деньги я купил большую кастрюлю, длинную веревку и пачку соли. Выйдя из магазина с пакетом в руках, я увидел девочку лет девяти, направляющуюся к магазину. Вот что мне нужно, подумал я и быстрым шагом направился в сторону кладбища. На ближайшей могиле я бросил пакет, отрезал около двух метров веревки и пошел обратно к магазину. Я ждал, когда выйдет девочка с куском веревки, который я держал в кармане плаща.
Я стоял и курил на маленьком крылечке магазина, вокруг никого не было и вдруг она вышла. В руке у нее были две жвачки и чупа-чупс. Прекрасно, подумал я, ее, может быть, и искать-то не будут до конца дня. Она пошла вдоль кладбища и тогда я последовал за ней. С каждым шагом я приближался. Я вытащил руку с веревкой из кармана, намотал концы на обе руки, чтоб можно было задушить, накинув веревку сзади. Моё сердце колотилось всё сильней и отдавало в ушах. Я приблизился к ней вплотную, накинул веревку и начал сдавливать. Она выронила то, что не успела засунуть в карман и я поволок ее в кусты, которые росли уже на кладбищенской территории. Она дергалась и извивалась, то хватаясь за веревку, то колотя руками по мне, но, в конце концов, ее движения становились все слабее и вот по всему ее телу пробежала последняя предсмертная судорога. Я не ослаблял веревку еще некоторое время и только когда полностью уверился в том, что девочка мертва, снял с шеи петлю, где остался красный след.
Между тем, пока я тащил труп девочки к своему месту «стоянки», дал знать о себе голод, и в животе злобно урчало. Я отрезал голову и насадил на пятую и последнюю палку, перед этим я налил около полулитра её крови в грязную стеклянную банку, которую нашел на одной из могил. Палку я воткнул в изголовье могилы, на плите которой я спал сегодня ночью, костер соответственно был в «ногах» могилы и в центре пентаграммы.
Я вновь развел костер. Из нескольких кирпичей я сложил что-то типа плиты и поставил туда кастрюлю с водой. Пока вода закипала, я расчленил молоденькое тело девочки, положил в кастрюлю отрезанную руку и посолил.
Примерно через час или полтора я сытно пообедал и теперь ждал лишь захода солнца и наступление полуночи. Весь день на кладбище никто не появлялся и не тревожил меня. Когда солнце, насколько я мог увидеть из-за деревьев, коснулось горизонта, на погосте начала сгущаться тьма. Я начал готовиться к обряду: выкинул из пентаграммы все кирпичи; кровью нарисовал пентаграмму, поливая землю из банки, от палки к палке; нарисовал той же кровью на каждом лбе перевернутый крест и предусмотрительно выковырял все глаза, чтоб сам Князь Тьмы и демоны, вселяющиеся в головы-углы пентаграммы, не смогли взглядом затащить меня прямо в ад; а так же заготовил хвороста для костра. В банке еще оставалось несколько глотков крови, и я сдерживался, чтоб не выпить ее прямо сейчас – кровь девственницы потребуется для обряда. В другую банку, которую также нашел на одной из могил, я налил собственной крови, полоснув по запястью ножом. Рану я перевязал куском материи, которую оторвал от одежды девочки.
Я ждал.